Министр по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Украины Вадим Черныш
— Как сейчас выглядит теневая экономика оккупированных территорий Донбасса? На чем зарабатывают деньги?
— До сих пор Россия за счет федерального бюджета поддерживает временно оккупированную часть Донбасса. Они бы не существовали без поддержки РФ. Это в очередной раз доказывает, что это искусственно созданные суррогаты, которые держатся не только на военной, но и на социально-экономической помощи, для того чтобы гражданское население хоть немного что-то получало, но, конечно, этого крайне недостаточно. В то же время Россия не выделяет щедро средства из собственного бюджета, зато постоянно требует от местных оккупационных администраций обеспечения поступлений так называемых собственных доходов в бюджеты этих территорий. Российская Федерация добивается, чтобы все расходы, направляемые на поддержку так называемой стабильности были по принципу пятидесяти процентов из местных источников и пятьдесят процентов из федерального бюджета РФ.
Так называемые поступления в местные бюджеты можно разделить на несколько источников. Первое — поступления от управления, захваченного у украинских владельцев имущества. Этим занимается некая известная фирма «Внешторгсервис». Она зарегистрирована в Южной Осетии. Но большинство «отжатых» захваченных у украинских владельцев предприятий не работает, поэтому это не лечит экономику.
Второй источник — непосредственная помощь, которая идет из материально-технических резервов РФ. Третий источник — через «комиссию по вопросам оказания гуманитарной помощи», которую возглавляет заместитель министра экономики РФ Сергей Назаров. Фактически российское правительство ответственно за временно оккупированные территории Донецкой и Луганской областей. Четвертое — собирают средства с местного бизнеса в виде так называемых налогов. По факту — это просто сбор, который установили для местных бизнесменов за предпринимательскую деятельность.
Оккупанты используют украинские полезные ископаемые, например, уголь. И даже реализуя его или используя в производственных циклах, в частности в РФ, доходы идут в кармане «дельцов», которые организуют теневые схемы. Например, за последний год примерно 4 миллиона тонн угля фактически были похищены из украинских недр. И львиная доля прибыли от этого угля пошла не на обеспечение населения временно оккупированных территорий, а просто в карманы транснациональных организованных преступных группировок. Эти группировки контролируются спецслужбами РФ. Без них там невозможно ничего осуществить. А из-за того, что различные спецслужбы РФ имеют различных представителей в оккупационных администрациях, между ними также постоянно возникают конфликты за влияние на президента России и распределение ресурсов в «черной» экономической плоскости. Такие схемы задействованы для того, чтобы не выделять средства из бюджета Российской Федерации. К тому же качественный антрацитовый уголь, добытый на временно оккупированных территориях, очень часто идет за границу. На этом процессе обогащается ряд людей, начиная от самых низов и заканчивая верхушкой в Москве.
Оккупант обязан обеспечивать жизнедеятельность населения на должном уровне, чего в реальности не делается. Часть гражданского населения на оккупированных территориях нуждается в гуманитарной помощи. Например, по оценкам ООН, план гуманитарного реагирования на текущий год по всем гуманитарным потребностям составляет около 164 миллионов долларов. Это только гуманитарная помощь, и эти средства не направляются на развитие оккупированных территорий. Также, если взять, например, бюджет Международного комитета Красного Креста за предыдущие годы, то он на уровне 60 миллионов долларов ежегодно. Важно, что вся гуманитарная помощь от международных гуманитарных организаций привлекается правительством Украины, и значительная ее часть идет на временно оккупированные территории.
— Оккупационные администрации не отказываются от гуманитарной помощи? От них звучали заявления, что, например, украинская помощь им не нужна.
— Не отказываются. Однако украинскую помощь они не допускают, ведь она брендированная как украинская. Однако украинская власть не может работать на временно оккупированной части Донбасса, поэтому мы работаем через международный механизм — предоставление гуманитарной помощи исключительно через агентства ООН и МККК и другие международные гуманитарные организации. Такие организации по упрощенной процедуре пересекают линию разграничения. Украина максимально упростила доступ гуманитарных грузов на оккупированные территории, чтобы помогать украинцам, что в свою очередь соответствует положениям Минских договоренностей.
Взамен оккупационные администрации установили ряд дополнительных барьеров и даже выгнали некоторые международные организации, чтобы они не работали на этих территориях. Уже более двух лет мы настаиваем на том, чтобы был открыт дополнительный пункт пересечения линии разграничения в Луганской области в Золотом. Украинская сторона потратила там не один миллион гривен, чтобы построить инфраструктуру для организации пересечения линии разграничения. Вопрос изначально был согласован в Минске, но затем российская сторона и оккупационные администрации отказались от открытия пункта пересечения.
— Почему?
— В том то и дело, не приводят ни одной причины, которую можно было бы обсуждать. Ее просто нет. Более двух лет уже стоит закрытым КПВВ в Золотом.
— Возможно, это делается для того, чтобы поддерживать на оккупированных территориях постоянную атмосферу напряжения? Ведь, чем больше напряжение, тем более негативно люди начинают относиться к Украине.
— Это одна из причин. Вторая причина — скрыть реальное положение дел. Советский опыт работает: забрали возможность у всех международных организаций наблюдать, зато создается альтернативная картина реальности. Например, на временно оккупированной части Донбасса начинаются социальные недовольства среди работников предприятий населенных пунктов, которые зависят от этих предприятий. В ответ по советскому образцу была организована группа, в которую входит представитель оккупационной администрации, общественной организации, членом которой является руководитель оккупационной администрации и представитель так называемого министерства госбезопасности. Эта тройка приезжает на предприятие, чтобы успокоить людей, или подкупить активных, чтобы они «замолчали». Ну, разве это не советский путь?
— России нужен уголь с Донбасса, ведь у них вроде и своих энергоносителей хватает?
— Самой России — нет. Это исключительно схема, чтобы не выделять средства из бюджета РФ. Зачем же выделять средства из бюджета, если рядом — украинские недра? Разворовывай, но обеспечивай реализацию. Поэтому уголь очень часто идет за границу. Или его можно «пристроить» по коррупционной схеме на территории РФ, именно «пристроить», но для этого на него нужно значительно занизить цену.
— Кроме России, куда еще идет краденный уголь с Донбасса?
— Уголь поставляется в разные страны, не только в РФ. То есть присутствует подделка документов, якобы уголь русский.
— Даже в Европу?
— Да. В Турцию, например, и другие страны Европы, даже в страны-члены ЕС. Это не означает, что эти страны намеренно поощряют такие схемы, просто идет подделка документов. Украинский уголь пересекает линию российско-украинской границы, которая сейчас не контролируется украинскими властями, далее проходят различные манипуляции, и уже по документам отгруженный украинский уголь имеет другое происхождение. Очень сложно установить, например, в Италии, что уголь, который по документам российский, идет из России, на самом деле, украинский.
Южная Осетия и другие непризнанные квазигосударственные образования широко используются, чтобы «путать следы». Например, компания расположена в Южной Осетии, где есть Юго-осетинский банк, который имеет корреспондентские счета в Российской Федерации. Образуется такая система, когда компания, которая создана, или физически существует на оккупированных территориях Украины, открывает счет в банке, созданном квазигосударственными образованиями. А на самом деле, это просто учетная электронная система, которая соединена с электронной системой «прокладки» в Южной Осетии, а эта платформа имеет доступ к российскому банку. Все это обеспечивается доступом к финансовой системе РФ. Таким образом и связанны финансовая система РФ и оккупированные территории.
Россия вообще пытается сделать коалицию непризнанных «республик», как будто они образуют между собой круг «друзей», которые на самом деле никакие не друзья, а просто создают картинку для пропагандистской машины РФ.
— Какие группы влияния на оккупированном Донбассе, и каким спецслужбам России подчинена каждая из них?
— Во-первых, там почти 40 тысяч представителей незаконных вооруженных формирований, которыми нужно управлять. Организационно они включены в Южный федеральный военный округ РФ. Это означает, что эти подразделения в вопросах подчинения и организации их деятельности, связи, предупреждений о военных угрозах (тактического характера) командования и (материально-технического) обеспечения включены в военную систему Южного федерального военного округа.
Кстати, помните, как Путин запугивал видео о самом современном оружии? Так вот, его образцы, которые можно увидеть не с помощью анимации, а вроде на реальных фото, это так называемые системы «Кинжал». Было объявлено, что первые «Кинжалы» уже есть на вооружении именно в Южном федеральном военном округе, который структурно и территориально охватывает Крым и оккупированный Донбасс.
Далее — система их «государственной безопасности», которая обеспечивается МГБ, а фактически — это филиалы ФСБ. А еще есть ГРУ Генштаба РФ. И каждая из этих структур хочет иметь свою часть от дохода с временно оккупированных территорий, ведь для этого есть все условия: ответственности никакой, суды не действуют, оружие есть.
Гражданская ветвь, которая отвечает за социально-экономическое обеспечение, представлена так называемой комиссией правительства РФ по вопросам предоставления гуманитарной помощи, которую возглавляет Сергей Назаров. За идеологическую и политическую часть отвечает известный всем господин Сурков.
Все эти структуры на оккупированных территориях имеют своих людей. Вот и представьте, если один — ставленник одного центра влияния, а второй — подчиняется другому центру влияния, и между ними возникает конфликт, то, как ни странно, этот конфликт решается в Москве. Эти конфликты пока углубились. Целый ряд конфликтов, происходящих на уровне Донецкой и Луганской областей, фактически перенесен в кабинеты Москвы. То есть чиновники в Москве находятся в напряженных отношениях из-за ситуации на Донбассе.
— В СМИ много пишут о том, что после ликвидации Захарченко, Александр Янукович и Сергей Курченко активно распределяют между собой сферы влияния и финансовые потоки оккупированного Донбасса. Это действительно так?
— Относительно Курченко все и так известно. «Внешторгсервис» — это проект также и его. Кстати, до 2014 года компания именно с таким названием была зарегистрирована в пределах Украины и контролировалась господином Курченко. Это одна схема, в которой используются граждане Украины, которые перешли на сторону РФ и обеспечивают поддержку режима оккупации. Россия выстраивает схемы, по которым она может якобы правдоподобно отрицать, что она непосредственно вмешивается в дела Украины и поддерживает режим оккупации. А кто это там сделал схемы? Так это какой-то украинский гражданин, это не мы. А чьи там деньги? Так это какая-то югоосетинская компания, это не мы, банк не наш. Они рассказывают, что ничего и никого не боятся, но схемы выстраивают так, чтобы в РФ сложно было добраться.
Что касается Януковича, то я не думаю, что он там имеет существенное влияние.
— Украина сейчас — на пороге большого избирательного процесса. Если на президентских выборах переселенцы смогут голосовать, то на парламентских выборах избирать депутатов-мажоритарщиков они не смогут. В то же время скоро исполнится два года, как в ВР лежит законопроект №6240, по которому переселенцы получают право голоса по мажоритарке и на местных выборах. Почему так происходит? Почему это все так затягивается?
— Внутренне перемещенным лицам должно быть предоставлено право голосовать на всех без исключения выборах. Это наша позиция. Законопроект, о котором вы говорите, был разработан в рамках рабочей группы при министерстве в рамках проекта Совета Европы «Усиление защиты прав человека внутренне перемещенных лиц в Украине». Мне кажется, что сейчас политическая ситуация в Верховной Раде такова, что не дает возможности принять этот закон.
— Возможно, депутатам просто невыгодно предоставлять право голоса переселенцам, ведь, чем меньше избирателей, тем для них удобнее?
— Я так не думаю. Если есть хоть какие-то сомнения в соблюдении прав человека в Украине, то это невыгодно никому, кто поддерживает демократические ценности. Однако, это вопрос голосования предусматривает целый ряд решений, а не один законопроект. Легко сказать, что примем сейчас один законопроект, и он все изменит, а на самом деле нужны системные решения.
Что говорят оппоненты предоставления права голоса переселенцам на местных выборах? Они говорят, что должно быть обеспечено право всем внутренне перемещенным лицам проголосовать в Донецке и в Луганске, откуда их выгнали. Если мы говорим о том, что будет миротворческая миссия, будут организованы выборы, как это предусмотрено Минскими соглашениями, эти люди должны иметь возможность выбрать местную власть в Донецке и Луганске.
И я поддерживаю полностью, что все граждане Украины должны быть привлечены к избирательному процессу, независимо от других факторов.
— В сепаратистских СМИ восточной Украины, полгода, а, пожалуй, еще и больше, постоянно поднимается тема возможного использования ВСУ химического оружия. Вроде ВСУ готовят такую атаку. Раз в неделю такие новости появляются стабильно. С чем это связано? Это сами боевики страхуют себя таким образом от возможных техногенных катастроф вследствие их хозяйственной деятельности?
— Мы рассматривали несколько версий, но наиболее вероятно, и мы нашли ей много подтверждений, что на временно оккупированных территориях не соблюдаются правила обращения с опасными отходами, и там есть существенные проблемы с обеспечением безопасности тех производств, которые расположены на линии разграничения. По нашему мнению, это просто дымовая завеса, чтобы прикрыть возможные провалы оккупационных администраций. Например, на заводе «Стирол» есть ветвь аммиакопровода, которая идет к Одесскому припортовому заводу. Также там есть отходы ртути, хлора, кислоты. Чтобы обезопасить население, нужно проводить серьезные мероприятия, которые там не проводятся последние 4-5 лет. Более того, их никто и не планирует проводить. Риски есть, а как информационно от них защититься? Сказать, что украинская армия что-то пытается сделать, и если что-то произойдет, то в этом будет виновата Украина.
Кстати, на многих производствах есть угрозы попадания вредных веществ в подземные воды, в частности в воду, подаваемую по каналу «Северский Донец — Донбасс» и вообще во всю систему водоснабжения. Качество поверхностных вод в Донецке за последние 4 года значительно ухудшилось из-за того, что прекратили откачивать воду из некоторых шахт. По нашему заказу брались образцы воды в поверхностных водоемах Донецка для анализа, конечно, это не официальный анализ, а просто мониторинг ситуации. Так вот показатели воды очень плохие. Проблема качественной воды на Донбассе существует в принципе, но сейчас, из-за угроз национализировать часть компании «Вода Донбасса», вопрос обострился еще больше.
— Кстати, о так называемой национализации «Воды Донбасса». Это возможно? К чему это приведет?
— Это может привести к полной остановке водоснабжения региона. Мне кажется, что многие люди просто не до конца понимают, что происходит. Для меня это примерно то же самое, что угроза совершения террористического акта. Два года назад из государственного бюджета было выделено 70 миллионов долларов на поддержку коммунального предприятия «Вода Донбасса», только чтобы не прекратилось водоснабжение для жителей региона. Из гуманитарных соображений Украина всячески пытается поддержать систему водоснабжения, хотя она является экономически неэффективной.
— На этом они пытаются как-то заработать деньги?
— Да, это для них тоже вопрос денег. Все, что собирают с людей за воду, оккупационные администрации забирают себе в карман, а зарплату КП «Вода Донбасса» пусть платит Украине. Более того, по политическим мотивам оккупационные администрации установили настолько низкие тарифы, чтобы показать, какие они «успешные» хозяйственники. То, что предприятие в принципе не имеет средств к существованию, их мало смущает. Поэтому в Минске будет поставлен вопрос о необходимости серьезных международных дискуссий для нахождения механизма поддержки функционирования на должном экономическом уровне системы водоснабжения.
— С начала года на КПВВ при пересечении линии разграничения умерло 9 человек. Почему возникают такие ситуации?
— Потому что КПВВ недостаточно. Надо открывать дополнительные, чтобы быстрее пропускать людей. Во-вторых, с украинской стороны пропускная способность больше, чем со стороны оккупированных территорий. Посмотрите, например, на Станице Луганской: со стороны, контролируемой Украины, множество постов, через которые можно пройти, а на оккупированной части — узкий проход. Сколько критиковали Украину за то, чтобы инфраструктура на КПВВ была улучшена. Украина выделила 2 миллиона долларов и в прошлом году улучшила условия пребывания на трех КПВВ, и работы продолжаются по всей линии разграничения: улучшение санитарных условий, хранилища от обстрелов, увеличение количества точек, где обеспечивается пропускной режим. Если сравнить, что происходит со стороны оккупационных администраций, то это просто «небо и земля». Кстати, на каждом КПВВ в сервисной зоне есть медицинский персонал.
Оставьте комментарий